О знаменитой британской компании Lloyd’s, страхующей морские пе-ревозки, и о ее не менее легендарном колоколе, чей звон несет плохие вести собственникам судов и родственникам моряков и пассажиров, наслышаны даже те, кто ни разу в жизни не поднимался на борт корабля. Между тем название Lloyd носят (или носили) больше десятка организаций Старого и Нового Света — и среди них нет ни одной страховой компании! А то, о чем «знают все», называется Lloyd’s of London, и это не страховая компания, а объединение страховщиков. Иначе говоря, лондонский страховой рынок, где выписывают полисы от чего угодно, будь то стихийные бедствия или незначительные травмы звезд спорта и шоу-бизнеса.
Чашечку кофе на дорогу
Если перейти на формальный язык, то Lloyd’s of London — это место, где андеррайтеры (специалисты, оценивающие риски) встречаются со страховыми брокерами для заключения договоров страхования и перестрахования. Андеррайтерами (или «членами», как их по традиции называют в Lloyd’s of London) могут быть как физические лица, так и юридические.
Этот необычный рынок, который по сей день большинство ошибочно принимает за конкретную страховую компанию, возник более трех веков назад, в 1689 году, когда некий Эдуард Ллойд открыл на лондонской улице Тауэр-стрит кофейню, быстро ставшую популярной у моряков, купцов и судовладельцев. В Lloyd’s Coffee House они собирались, чтобы за чашечкой вошедшего в моду экзотического напитка обсудить дела и обменяться новостями. А поскольку у всех, чьи жизненные интересы были связаны с морем, главными новостями были те, что касались судеб кораблей и грузов, неудивительно, что кофейня довольно быстро превратилась в стихийный же «страховой рынок».
В наши дни звон знаменитого колокола Lloyd’s можно услышать чрезвычайно редко. Дважды он звонит по какому-нибудь особо торжественному случаю, а «траурный» звон отмечает лишь широкомасштабную катастрофу или ее годовщину
Забегая вперед, стоит перечислить компании и организации, «отпочковавшиеся» от легендарной лондонской кофейни и сохранившие ее название в своих собственных именах. Это судовые компании — австрийская Osterreichscher Lloyd (позже сменившая название на Italia Marritima), зарегистрированная на Кипре Austrian Lloyd Ship Management, германская Germanischer Lloyd и британская P&O Nedlloyd Container Line; транспортная — германская Hapag-Lloyd; авиаперевозчики — германские Hapag-Lloyd Express и Hapag-Lloyd Flug, боливийская Lloyd Aereo Boliviano; издательские — британские Lloyd’s List Lloyd’s List Intelligence; сервисная — британская Lloyd’s Register (услуги по оценке и смягчению рисков, сертификация); почтовая — германская Norddeutscher Lloyd. И лишь указанное выше объединение страховщиков Lloyd’s of London занималось собственно тем, с чем ассоциируется это название у подавляющего большинства людей на планете.
Еще одна страховая компания носила то же имя, но написанное кириллицей и с одним «л», — страховое общество «Русский Лойд», основанное в Санкт-Петербурге в 1870 году. Большинство акций компании (с уставным капиталом в 1 млн рублей, к 1914 году увеличенным втрое) принадлежало семье купцов Елисеевых, а в правление входил представитель другого знаменитого семейства — «русских» Нобелей. Одно «л» в названии было не опечаткой и не признаком неграмотности — всего лишь средством ухода от обвинений в незаконном использовании зарегистрированной торговой марки…
Но все это будет еще не скоро. Пока же владелец лондонской кофейни (к тому времени перебравшейся на Ломбард-стрит — поближе к лондонскому Сити) в 1696 году начал выпускать специальный бюллетень «Новости Ллойда». Это издание, первоначально выходившее трижды в неделю, благополучно дожило до наших дней. Ко времени выхода первого номера в заведении автора бюллетеня уже вовсю шла работа: десятки страховщиков выписывали полисы судовладельцам и владельцам грузов, а также морякам и пассажирам. Кипучая страховая деятельность продолжалась почти три четверти века и после смерти Эдуарда Ллойда, почившего в бозе в 1713 году. И лишь в 1774-м члены неформального «страхового клуба» переехали под крыло Королевской биржи, где образовали The Society of Lloyd’s («Общество Ллойда»).
Из России с полисом
В 1838 году здание биржи сгорело во время пожара. Заново отстроили биржу лишь спустя шесть лет, но ранние записи Lloyd’s были потеряны безвозвратно, и лондонские страховщики начали терпеть убытки. Спас положение специальный закон, принятый британским парламентом в 1871 году (так называемый «Первый закон Lloyd’s»), заложивший правовые основы страхового бизнеса вообще (и Lloyd’s в частности), а сам «страховой клуб» наделивший правами корпорации.
С конца XVII века и до начала XIX века главным объектом лондонского «страхового клуба» были суда работорговцев. За указанный период на английских кораблях было перевезено более трех с четвертью миллионов единиц «живого товара» — и пошло на дно или пропало без вести более тысячи кораблей, на которых перевозили рабов. Неслучайно, что своим процветанием Lloyd’s был обязан человеку, возглавлявшему «страховой клуб» в 1790-1796 годах, — Джону Юлиусу Ангерстейну. Он остался в истории как крупный рабовладелец — и как коллекционер произведений искусства и меценат, которому обязана своим возрождением лондонская Национальная галерея.
Самое поразительное в биографии Ангерстейна, впрочем, даже не это. А то, что будущий «отец Lloyd’s», как его прозвали современники, родился вдали от родных берегов — в Санкт-Петербурге, где его отец, английский купец Эндрю Томпсон, вел дела с российским двором.
В 14-летнем возрасте Ангерстейн вернулся на историческую родину и поступил на службу к одному из андеррайтеров — завсегдатаев известной кофейни. А затем и сам приобщился к страховому делу, благо что основу его будущего состояния составили деньги, вырученные с плантаций на Гренаде, где трудились рабы, доставлявшиеся из Африки и других заморских британских владений.
К тому времени в Lloyd’s сложились крепкие традиции, дошедшие до наших дней. Например, схема «лидера» и «партнеров», когда брокер-«лидер», уговоривший очередного клиента купить полис, но при этом испытывавший недостаток собственных средств на покрытие рисков, мог привлечь к сделке одного или нескольких коллег («партнеров»). При этом каждый из участников «пула» отвечал лишь за ту сумму покрытия, на которую подписался. Вторым «ноу-хау» Lloyd’s стали регулярные вознаграждения британским военным морякам, оборонявшим во время военных действий застрахованные у Lloyd’s суда и топившим суда противника — застрахованные, естественно, у конкурентов лондонского «страхового клуба». Так, знаменитому адмиралу Нельсону дважды были подарены огромные серебряные блюда, а в главном офисе Lloyd’s устроили мемориальную комнату легендарного победителя сражения при Трафальгаре, экспонаты которой — личные вещи адмирала — лондонские страховщики скупали везде, где предоставлялась такая возможность.
Непотопляемый Lloyd’s
В 1911 году был принят еще один закон, расширявший права и полномочия лондонских страховщиков. Английских законодателей особенно впечатлили масштабные страховые выплаты Lloyd’s жертвам разрушительного землетрясения в Сан-Франциско в 1906-м.
Жертвам разрушительного землетрясения 1906 года в Сан-Франциско Lloyd’s выплатила огромные суммы
А следующий год, обещавший стать черным для Lloyd’s и всего страхового бизнеса в целом, в исторической перспективе обеспечил лондонским страховщикам такую рекламу, о какой они и мечтать не могли. Денег за этот год они потеряли уйму, но зато приобрели репутацию, обеспечившую Lloyd’s таким запасом «устойчивости», который позволил оставаться на плаву в последующие черные годы и даже десятилетия.
Чего не скажешь о главном источнике денежных потерь и репутационных приобретений Lloyd’s — океанском лайнере «Титаник», заранее объявленном непотопляемым. Трагедия в океане 14 апреля 1912 года вызвала такой шквал расследований, книг и фильмов, что добавить что-либо к уже написанному или показанному на экране трудно. Разве что сообщить о роли Lloyd’s во всей этой истории.
Как известно, самый крупный на то время океанский лайнер, столкнувшись с айсбергом, затонул в 375 милях от канадского острова Ньюфаундленд. Из 2224 пассажиров и членов команды в живых остались менее трети. В те времена радиосвязь с кораблями в море только-только налаживалась, и многие сообщения, полученные сразу же после гибели «Титаника», были противоречивыми, так что многие тогдашние газеты и спустя двое суток после трагедии продолжали убеждать своих читателей, что корабль не утонул и на буксире следует в канадский порт Галифакс. Зато никаких иллюзий не было у Lloyd’s, застраховавшей «Титаник» на рекордную по тем временам сумму — без малого 1 млн фунтов (около 52 млн фунтов стерлингов в пересчете на сегодняшние деньги). Страховщики, да еще специализировавшиеся на морских перевозках, разумеется, не могли оставаться в стороне от технического прогресса. Собственные радиостанции Lloyd’s на английском полуострове Корнуолл и в том же Галифаксе на другом берегу Атлантики считались в то время лучшими и были оснащены новейшим оборудованием. И именно канадская станция Lloyd’s первой получила радиосообщение с идущего ко дну «Титаника».
После чего лондонская штаб-квартира сама стала напоминать тонущий «Титаник». Не только в операционных залах, но и прямо на улице у главного входа в офис Lloyd’s развернулась бойкая торговля так называемыми «отложенными» страховками (overdue insurance). Ныне в связи с развитием средств коммуникации эта ранняя форма перестрахования (когда страховщики перекупали страховые полисы у застрахованных, как только получали информацию о том, что застрахованное судно запаздывает в порт назначения и велика вероятность, что оно утонуло, — или по каким-то причинам груз все равно не придет вовремя) практически сошла на нет, но век назад была весьма популярна.
Спустя четыре дня после гибели «Титаника» газеты по обе стороны от Атлантики сообщали о настоящей панике, охватившей Lloyd’s, поскольку даже неспециалисту было ясно: финансовые потери «клуба страховщиков» побьют все мыслимые рекорды.
Рекорды и состоялись — негативный и позитивный. Первый состоял в том, что Lloyd’s пришлось заплатить все до последнего пенни, а один только корабль, как уже говорилось, был застрахован на невиданный тогда миллион фунтов стерлингов. А «позитив» для лондонских страховщиков состоял в том, что вся эта казавшаяся неподъемной сумма была выплачена за рекордный же календарный месяц! После чего на протяжении долгих десятилетий от желавших застраховаться именно у Lloyd’s не было отбоя.
В сердце урагана
Страховой случай «Титаника» остался в истории Lloyd’s своего рода высочайшим репутационным пиком — и одновременно глубочайшей финансовой ямой. Другими среди лондонских страховщиков принято считать гибель еще одного судна, «Лютин», в 1799-м (к нему мы еще вернемся), упомянутое выше сан-францисское землетрясение 1906-го и события совсем недавние — террористическую атаку на нью-йоркские башни-близнецы в сентябре 2001-го, ураган «Катрина» и позапрошлогодние землетрясение и цунами в Японии.
Были и другие приметные страховые случаи — менее «убыточные» (если говорить о непосредственных финансовых потерях), но не менее «медийные». А значит, в итоге принесшие Lloyd’s в долгосрочной перспективе дивиденды, перекрывающие потери: доказательство того, что данный страховщик заплатит, сколько обещал. Достаточно вспомнить «автобусный бойкот» 1955 года в американском штате Алабама, где взошла звезда чернокожего проповедника Мартина Лютера Кинга. Во время этих событий, с которых фактически началось массовое движение против расовой сегрегации, именно Lloyd’s выплатила страховки владельцам автобусов, принимавших участие в бойкоте.
Во время «автобусного бойкота» 1955 года в американском штате Алабама, c которого началось массовое движение против расовой сегрегации, Lloyd’s выплатила страховки владельцам автобусов, участвоваших в бойкоте
Но подлинный водоворот событий, чуть было не поглотивший даже столь мощное и уважаемое объединение страховщиков, начался в семидесятых годах прошлого века. «Турбулентность», в которую попал весь страховой бизнес, во многих отношениях продолжается по сей день.
Во-первых, ужесточение «родного» британского налогового законодательства в 1970-х почти поставило крест на использовании страховых компаний в качестве своего рода «антиналоговых убежищ». Затем участились скандалы с топ-менеджерами страховых компаний, входивших в Lloyd’s. Всякая аккумуляция денежных средств неизбежно ведет к соблазну использовать их «нецелевым образом»; а в страховом бизнесе к этому добавляется искус иного рода — по возможности скрыть от клиента важную информацию, от которой зависят оценки риска при определении страховых сумм и страховых премий. И, наконец, за последние полвека по миру прокатилась новая волна катастроф с поистине глобальными последствиями. Начиная с крушения танкера «Амоко Кадис» (в результате которого весь северный берег Франции оказался на грани экологической катастрофы) и крупнейшей на то время аварии на американской АЭС в Тримайл-Айленде — и заканчивая теми, что были названы выше.
Крушение танкера «Амоко Кадис» поставило на грань экологической катастрофы все северное побережье Франции
В 1980-х перед лицом уже полученных убытков и в преддверии надвигавшихся руководство Lloyd’s было вынуждено перейти к масштабной реорганизации структуры «клуба страховщиков» и его активов.
До принятия этих мер в Lloyd’s числилось более 30 тысяч индивидуальных страховщиков, объединенных в четыреста с лишним синдикатов. Во главе каждого стоял андеррайтер — специалист по оценке рисков. А сами риски распределялись между членами синдиката, каковыми могли стать любые граждане, обладавшие имуществом, которое играло роль залога для будущих возможных страховых выплат.
После реорганизации в синдикаты стали принимать корпоративных членов. Поэтому сегодня есть все основания называть Lloyd’s корпорацией — несмотря на то что формально эта организация корпорацией не является. Так, Lloyd’s не принимает на себя ответственность по договорам страхования, делегируя ее конкретным «подписавшимся» членам синдикатов, входящих в Lloyd’s. Кроме того, Lloyd’s не зарегистрирована на биржах, хотя некоторые из членов объединения представляют собой публичные компании.
Страховка на все случаи жизни и смерти
Корпоративная структура «не корпорации» Lloyd’s вкратце выглядит следующим образом. Во главе всего стоит Совет (Council of Lloyd’s), исполняющий функции коллективного топ-менеджера и главного регулятора страхового рынка внутри Lloyd’s. Совет состоит из 6 «рабочих» членов, 6 «внешних» и 6 «номинированных». Первых и вторых выбирают сами члены Lloyd’s, а кандидатуры «номинированных» (включая CEO) согласовываются с правлением Bank of England.
Интерьер нынешней штаб-квартиры Lloyd’s в лондонском Сити
Само же «корпоративное тело» Lloyd’s состоит из «членов» (members) — владельцев страхового капитала — и «не членов». К последним относятся агенты, брокеры и другие профессионалы страхового рынка, помогающие «членам» заключать договоры страхования и перестрахования. До реорганизации членство в Lloyd’s предоставлялось лишь физическим лицам, имевшим достаточный капитал для покрытия рисков. В настоящее время на их долю приходится лишь одна десятая всего объема договоров — и число «физлиц» неуклонно снижается.
Клиенты (страхователи и перестрахователи) могут заключать договоры только через сертифицированных брокеров Lloyd’s, а не напрямую с синдикатами. Задача брокеров — найти для клиентов оптимальные условия среди синдикатов. По данным на прошлый год, в структуре Lloyd’s насчитывалось 1238 корпоративных членов плюс 773 индивидуальных члена с неограниченной ответственностью, а из «не членов» — 52 агента, 84 синдиката и 181 сертифицированный брокер.
Чем же заняты все эти профессионалы из лондонского Сити? Страхованием всего и вся. Вот лишь краткий список самых, скажем так, нестандартных объектов и рисков, застрахованных у Lloyd’s. Ноги Брук Шилдс, Тины Тернер и некоторых звезд Голливуда и шоу-бизнеса. Усы знаменитого игрока в крикет Мерва Хьюза. Нос американского певца, пианиста и комедийного актера Джимми Дюранта. Пальцы гитариста Кита Ричардса из The Rolling Stones. Вкусовые рецепторы ресторанного критика Эгона Ронэя. Голосовые связки Селин Дион, Боба Дилана и Брюса Спрингстина. Улыбка звезды телесериалов Америки Феррера. Зубы английского комика и певца Кена Додда.
Но все это меркнет в сравнении с такой «экстраваганцей», как рисовое зернышко, на поверхности которого некий патриотически настроенный британский «Левша» выгравировал портреты Ее Величества Елизаветы II и ее супруга герцога Эдинбургского! Или целая комедийная труппа (типа нашего Comedy Club), застрахованная на случай смерти кого-либо из зрителей… от смеха во время представления! О других страховых рисках — совсем не смешных — было сказано выше. И по сей день в главном зале штаб-квартиры Lloyd’s на лондонской Лайм-стрит, построенном на месте древнего римского форума, висит знаменитый колокол. Он был снят с французского парусника «Лютин», захваченного англичанами и пошедшего на дно в 1799 году. Раньше звон колокола означал получение известия. Если хорошего (застрахованное судно благополучно добралось до места назначения или было спасено после аварии в море), то колокол звонил два раза, а если приходили дурные вести, то один раз.
В настоящее время звон колокола можно услышать чрезвычайно редко. Дважды он звонит по какому-нибудь особо торжественному случаю, а «траурный» звон отмечает лишь особо масштабную трагедию (подобную тем, что упоминались выше) или ее годовщину.
Текст и подбор фото: Владимир Гаков