- Свой Бизнес - https://mybiz.ru -

Мэгги, возродившая Британию

В 1970-е годы консервативные политики одновременно пришли к власти в Великобритании и США. Но в отличие от президента США Рональда Рейгана, интуитивно искавшего подходящую экономическую концепцию, возглавившая британский парламент Маргарет Тэтчер стала убежденным монетаристом задолго до своего премьерства, в студенческие годы. Поэтому она предложила обществу не просто некую экономическую модель, а целостную социально-политическую теорию мировоззренческого уровня, получившую впоследствии название «тэтчеризм». На базе этой модели, адаптированной к национальным особенностям британцев, Тэтчер намеревалась создать общество частных собственников. Государственный аппарат должен был не мешать, а помогать им быть эффективными. Первой и единственной женщине — премьеру Великобритании это удалось в полной мере.

После избрания Маргарет Тэтчер главой британского парламента наблюдатели заговорили о наступлении эры женщин в английской политике. Однако после Тэтчер никто из представительниц слабого пола даже не претендовал на этот пост. Дело оказалось не в гендерном вопросе, а в масштабе личности. Ни один из мужчин, ставших в дальнейшем премьер-министром Великобритании, не мог тягаться с ней в способности принимать бескомпромиссные решения и жестко руководить. Недаром в течение 11 лет премьерства Тэтчер называли не только «самой сильной женщиной Европы», но и «самым сильным мужчиной в НАТО», «лучшим — и единственным! — мужчиной в британском кабинете». Соотечественники одновременно и ценили ее, уверяя, что «Великобритания обладает двумя сокровищами: одно из них — нефть, второе — Маргарет Тэтчер», и обзывали «дочкой лавочника». А в мире с подачи советской газеты «Красная звезда», назвавшей Тэтчер в одной из статей «железной дамой», ее именовали не иначе как Iron Lady.

Премьерство Маргарет Тэтчер пришлось на разгар экономического кризиса, разразившегося в начале 1970-х. Мировое хозяйство оказалось в высшей степени зависимым от поставок углеводородов. Достаточно было арабским нефтедобытчикам из стран ОПЕК в 1973 году снизить добычу нефти на 5%, как цены на нее взлетели в несколько раз, а кризисная волна утихла лишь к середине 1980-х. В 1979 году, когда Тэтчер возглавила кабинет министров Великобритании, произошел новый виток напряженности, связанный
с нефтью: из-за иранской революции и последовавшей затем ирано-иракской войны цены вновь повысились — в начале 1980 года баррель нефти подорожал до $25.

Несмотря на то что на шельфе Северного моря вблизи берегов Великобритании в 1960-е были найдены крупные нефтегазовые месторождения, разрабатывать их начали только в середине 1970-х. Так что экономика страны, подобно экономикам других развитых государств, отреагировала на затянувшийся нефтяной коллапс спадом.

Это была новая, не самая благоприятная реальность, в которой британскому премьер-министру от Консервативной партии предстояло руководить страной. Не все одобряли ее действия. Норман Стоун, состоявший советником при Маргарет Тэтчер, позже писал: «В первые пять лет правления Тэтчер один за другим возникли три серьезнейших кризиса… Фигура меньшего калибра просто отступила бы и сошла со сцены — более того, это произошло бы при полном одобрении почти всех экспертов».

В 1979-1980 годах общий спад промышленного производства в Великобритании составил 12% (в машиностроении и обрабатывающей промышленности — 16%, в легкой промышленности — до 27%). Средние темпы годовой инфляции после 1975-го составили 7,1% — это более чем вдвое превышало темпы инфляции в 1966-1974 годах (3,1%). Количество безработных увеличилось с 1,5 млн. до 3,3 млн. человек, при том, что численность трудоспособного населения Великобритании, где много пожилых неработающих людей, тогда не превышала 22 млн. человек.

Будучи лидером тори, Тэтчер, придя к власти, не преминула упрекнуть в таком состоянии экономики Великобритании правивших до нее лейбористов. Именно они способствовали тому, что в середине 1970-х резко вырос уровень оплаты труда, что, естественно, подстегнуло и рост цен на товары и услуги. Раскрутившаяся инфляция вкупе с безработицей и кризисом перепроизводства довольно быстро переросла в стагфляцию. Впрочем, параллельно то же самое происходило и в экономиках других стран (в первую очередь США), что подтверждало цикличность кризисных явлений во всем мировом хозяйстве. Так что лейбористы скорее были повинны в том, что не смогли выдвинуть из своих рядов лидера, который взвалил бы на себя ответственность за возникшие проблемы.

На самом деле тори и виги руководили страной примерно одинаковое количество лет. С 1900 года представители Лейбористской партии (а до этого либералы) возглавляли кабинет одиннадцать раз, правя страной чуть менее 38 лет, а  консерваторы «рулили» около 34 лет. Однако в после-военный период страна развивалась под знаменем концепции «батскеллизма» — идеи лейбористско-консервативного консенсуса. Термин был введен журналом The Economist в 1950-е и был составлен из фамилий министров финансов от лейбористов Хью Гейтскелла и от консерваторов Ричарда Батлера. Консенсус якобы заключался в общем взгляде на функционирование капиталистического государства, в котором роль госсектора велика в промышленности (прежде всего угольной, сталелитейной и железнодорожной) и в сфере гос­услуг (включая службу социального обеспечения); в остальных отраслях доминируют частные предприятия.

Все это должно управляться таким образом, чтобы уровень жизни постоянно рос, а  безработица не становилась массовой. Фактически это была интерпретация кейнсианской модели и концепции «государства всеобщего благосостояния», также распространенной в США до 1970-х годов.
По сути дела, претензии Тэтчер были адресованы не столько лейбористам, сколько господствовавшей в обществе модели социально-экономического устройства. Новый британский премьер с рвением меняла основы управления государством. Маргарет Тэтчер ни секунды не сомневалась в выборе будущего курса для страны. Это должен быть монетаризм — макроэкономическая теория, согласно которой количество денег в обращении является определяющим фактором развития экономики. Спустя несколько лет тому же примеру последовал Рональд Рейган, выигравший президентскую гонку в США. Так одновременно по разные стороны Атлантики стали внедряться «тэтчеризм» и «рейганомика».

Экономические теории монетаризма были разработаны американскими экономистами из Чикагской школы монетаризма под руководством Милтона Фридмена и сторонниками теории предложения Артуром Лаффером и Доном Риганом.

В Британии тоже нашлись разработчики теории предложения — с середины 1960-х исследованиями в этом направлении занимались экономисты Манчестерского, Бирмингемского и Ливерпульского университетов. Однако считается, что Маргарет Тэтчер пришла к отрицанию кейнсианства еще во время учебы в Оксфорде, где она прочла книгу экономиста австрийского происхождения Фридриха фон Хайека «Путь к рабству». Основная мысль работы, за которую Хайек в 1914 году был удостоен Нобелевской премии, — государственное манипулирование экономикой и регулирование финансовой сферы рано или поздно приведут к социально-экономической катастрофе, а затем к развитию тоталитаризма.

meggy1Согласно теории британских неоконсерваторов, макроэкономическое регулирование со стороны государства не способно обеспечить устойчивый экономический рост. Поэтому нужно «отпустить» рынок если не в свободное плавание, то хотя бы в не слишком регулируемое государством финансово-экономическое пространство. Таким образом, к благоденствию страну мог бы привести только спонтанный и даже стихийный порядок, возникающий из естественной рыночной конкуренции и самобытной предпринимательской и производственной культуры. Например, конкуренция на рынке труда рассматривалась через призму «естественной безработицы».

Роль государственного аппарата сводилась к обеспечению стабильности внешних условий — и прежде всего сдерживанию инфляции. Основной объем собственности должен был со временем перетечь в частный сектор. Не допускалось дотаций, опережающего роста доходов и практики разрушительного, на взгляд экономистов школы предложения, дефицитного бюджетного финансирования.

Были и различия в подходах к теории в США и Британии. Если Рональд Рейган не внес в монетарную теорию существенных корректив, то на Туманном Альбионе версия приобрела ярко выраженные национальные черты. Особенностью неоконсервативной концепции стала аргументация и апелляция к «естественному» консерватизму англичан и традиционным ценностям британского общества — уважению к семье и религии, закону и порядку, трудолюбию и бережливости. Таким образом, Тэтчер дополнительно сформировала свод морально-нравственных правил для «демократии собственников» (такими словами она заменила слово «монетаризм»): социальная активность, ответственность личности, приоритет частных интересов каждого человека над общими. Премьер-министр фактически предложила британцам лично «поучаствовать» в процессе перестройки экономики и общества, а не полагаться на государство. Выражение «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке» принадлежит именно «железной Мэгги». Этот афоризм, растиражированный журналистами, стал символом идеологии «денежного воздержания», внедрявшейся британскими неоконсерваторами в начале 1980-х. Британия, как и США, отказалась строить государство всеобщего благосостояния, где наиболее нуждающимся обеспечена безвозмездная поддержка. К концу 1997 года, когда закончился долгий период правления Консервативной партии, стратегия социальной политики превратилась в нечто совсем иное — в ее основе оказались рыночные механизмы управления.

Заняв кресло премьера, Маргарет Тэтчер сразу же заявила, что «общественно-государственные расходы являются основной причиной экономических трудностей Великобритании». Появившийся в рекордный срок после выборов бюджет 1979-1981 годов полностью отражал это утверждение, так как был составлен с учетом нового курса в области финансов. «Путем снижения бремени прямых налогов и ограничения притязаний государственного сектора на ресурсы страны мое правительство приступит к стимулированию производительности труда и к формированию климата, благоприятного для процветания торговли и промышленности», — заявила Маргарет Тэтчер в своей программной речи, выступая перед парламентом нового созыва через две недели после выборов.

Среди первоочередных пунктов этой программы значилось: повышение расходов на оборону; укрепление законности и порядка с немедленным ассигнованием 100 млн. фунтов стерлингов на повышение зарплаты полицейским; ограничение свободы действий бастующих пикетчиков; поощрение выкупа жилья у государства жильцами; сокращение размеров госсобственности; поощрение частного медицинского обслуживания; ужесточение мер по регулированию иммиграции и т.д.

В экономической сфере монетарная концепция предполагала прежде всего снижение темпов инфляции. Добиться этого правительство Тэтчер намеревалось за счет отказа от дотаций промышленным предприятиям, ужесточения контроля над денежной эмиссией и возврата к политике «дорогого кредита». Новая налоговая политика предусматривала серьезную реструктуризацию системы налогообложения: ставки прямого подоходного налога снижались и частично замещались косвенными — НДС или налогом с продаж. На многие потребительские товары и услуги ставка налога на добавленную стоимость повышалась с 8% до 15%. Одновременно были сняты ограничения валютного контроля и отменено директивное регулирование заработной платы и цен. Эти меры должны были сократить доходы бюджета от прямых налогов на 3,5 млрд. фунтов стерлингов, а долю косвенных налогов увеличить с 34% в 1979 году до 39% уже в 1981 году.

Также «железная леди» настояла на крупномасштабном сокращении государственных расходов на жилищное строительство, коммунальное и дорожное хозяйство, культуру, просвещение и образование — в 1980-1981 годах на эти статьи расходов было выделено на 4 млрд. фунтов стерлингов меньше обычного. Столь резкое снижение расходов на социальную сферу, естественно, вызвало негодование у населения. Особенно Тэтчер досталось за крайне непопулярное и в итоге неэффективное решение: она призвала почти на треть увеличить стоимость школьных завтраков и ввести плату за молоко, которое раньше школьники получали бесплатно. Сэкономить на такой мере удалось лишь 8 млн. фунтов стерлингов, но по имиджу премьера был нанесен серьезный удар — ее стали называть жестокосердной «похитительницей молока». Сама Маргарет Тэтчер впоследствии вспоминала: «Я получила ценный урок. Навлекла на себя максимум политической ненависти за минимум политической выгоды».

Не церемонилась Тэтчер и с бюрократическим аппаратом. Заявив, что расходы на содержание чиновников необходимо снижать, она за первые три года своего премьерства сократила штат госуправленцев на 10%, уволив 80 тыс. человек. А в 1982 году были и вовсе ликвидированы все отраслевые министерства. Так под видом экономии бюджетных средств Тэтчер фактически демонтировала систему госрегулирования в Великобритании.

Первые позитивные плоды «шоковая терапия» британских неоконсерваторов принесла быстро. Уже к концу 1982 года инфляция снизилась до 4-5%, со следующего года начался рост производства, примерно на 10,3% увеличился приток частных инвестиций, потребительские расходы населения возросли на 6,5%.

Одновременно с подъемом в экономике страна пережила тяжелый политический кризис. И вышла из него победителем не в последнюю очередь благодаря решительным действиям Маргарет Тэтчер и ее сторонников. В апреле 1982 года аргентинские войска высадились на Фолклендских (Мальвинских) островах, которые более полутора веков считались спорной территорией между Аргентиной и Великобританией, но с 1883 года находились под контролем англичан.

Премьер-министр, которая всегда заявляла, что готова отстаивать британские интересы в любой точке мира, направила эскадру за 12 тысяч километров от своих берегов. На вопросы журналистов, что она станет делать в случае неудачи военной кампании, Тэтчер отвечала: «Неудача? Даже думать не о чем, неудача просто невозможна». Это был самый странный военный конфликт после Второй мировой войны — за островной архипелаг в юго-западной части Атлантического океана, не имеющий никакого экономического значения, сражались около 60 тыс. военнослужащих, свыше 180 кораблей, до 350 боевых самолетов и вертолетов. «Маленькая, но победоносная война», хотя формально стороны войну друг другу не объявляли, закончилась 14 июня 1982 года полным разгромом войск Аргентины. Латиноамериканцы потеряли 649 человек, 7 надводных судов, одну подводную лодку и 33 военных самолета (25% всего военно-воздушного парка страны).

Великобритания потеряла 258 военнослужащих и 7 надводных военных и транспортных кораблей.
Однако победа британцев, конечно же, была на руку политическим амбициям консерваторов, чьи позиции несколько пошатнулись из-за неприятия большинством населения шоковых реформ в экономике. Несмотря на успешность преобразований в целом, в менее рентабельных отраслях экономики все же произошло падение производства, а напряжение на рынке труда не уменьшилось. Одновременно возрос уровень уличной преступности — недовольство людей трансформировалось в агрессию.

Победа на Фолклендах оказалась очень своевременной, поскольку на время отвлекла британцев от внутренних проблем: они убедились, что их лидер имеет рычаги влияния и готова использовать все военные и дипломатические возможности для отстаивания интересов Соединенного Королевства. А значит, она способна защитить страну и от более серьезных угроз, исходивших, как считалось, от СССР, обладавшего ядерным оружием.

Триумф британского оружия помог Консервативной партии во главе с Тэтчер одержать уже политическую победу на очередных парламентских выборах 1983 года.

Не менее важную для страны битву Маргарет Тэтчер пришлось дать на внутреннем фронте — проф­союзам. Она оказалась у власти в то время, когда в Британии достигли пика популярности социалистические идеи. Профсоюзы левого толка считали себя исключительно могущественными организациями и, не встречая серьезного сопротивления со стороны властей, без стеснения злоупотребляли своим огромным влиянием, фактически шантажируя правительство.

Дошло до того, что в некоторых районах страны люди не могли похоронить умерших родственников, если местные профсоюзы не позволяли этого сделать. На рынке труда профсоюзы также диктовали свои условия, препятствуя закрытию нерентабельных или вовсе убыточных предприятий. Одним из инструментов протеста, который активно использовали профсоюзные лидеры, стали забастовки. В 1979 году члены профсоюзов бастовали 4583 раза (из-за этого было потеряно около 29 млн. рабочих дней). Собственно, предыдущее британское правительство стало как раз жертвой радикально настроенных профсоюзов — начатая 22 января 1979 года массовая забастовка, названная «Зимой несогласия», привела к отставке кабинета Джеймса Каллагана, который, чтобы обуздать инфляцию, предложил ограничить рост зарплаты пятью процентами. Ранее и правительство консерваторов капитулировало перед постоянной угрозой забастовок и требованиями бастующих шахтеров — в марте 1974 года премьер Эдвард Хит подал в отставку, не выдержав напряжения.

Только Тэтчер отважилась объявить профсоюзам настоящую войну. Незадолго до вступления в должность она говорила в интервью телеканалу Thames: «В этой стране есть люди, которых можно и нужно назвать великими разрушителями; они мечтают уничтожить суть свободного общества, которое мы имеем. Многие из этих разрушителей находятся в профсоюзах». Уже летом 1981 года по крупнейшим городам Великобритании прокатились стихийные акции протеста, перераставшие в схватки с полицией и погромы, началась серия забастовок. Так профсоюзы ответили на инициированные Тэтчер и принятые парламентом законы — о запрете на принуждение к вступлению в профсоюз, о запрете «забастовок солидарности», об обязательном предварительном извещении работодателей о начале забастовки и об обязательном тайном голосовании при принятии решения о забастовке.

В марте 1984 года Национальное управление угольной промышленности предложило закрыть 20 из 174 государственных шахт и сократить
20 тыс. рабочих мест из 187 тыс.  В ответ забастовали 65% британских горняков, летом к ним присоединились транспортники и металлурги, а затем и работники всех остальных сфер экономики. Профсоюзы выдвигали правительству условия, которые Тэтчер отвергала одно за другим, проводя параллели с ситуацией на Фолклендах: «Нам пришлось бороться с врагом за пределами страны. Но мы всегда должны знать и о враге внутри страны, с которым труднее бороться и который гораздо более опасен для нашей свободы».

Правительство заранее подготовилось к противостоянию: были пополнены запасы угля на электростанциях, заключены контракты на поставку угля из-за границы; увеличена добыча нефти в Северном море, а тем работникам, кто не примкнул к бастующим, сразу же предоставлялись новые места работы.

В итоге правительство переупрямило профсоюзы: в 1985 году было закрыто 25 государственных шахт, а оставшиеся постепенно перешли в частные руки. В 1984 году забастовок было «всего» 1221, а в последующие годы премьерства Тэтчер их количество постоянно снижалось. В 1990 году британцы бастовали всего 630 раз. Сократилось и количество членов профсоюзов (принесла свои плоды тактика настраивания общественного мнения против участников забастовок): если в 1979 году их было 13,5 млн., то в 1990 году — 10 млн. Однако все они ненавидели лично Маргарет Тэтчер — такой оказалась цена победы.

meggy6Несмотря ни на что, Маргарет Тэтчер возглавляла правительство Великобритании дольше, чем кто-либо в новейшей британской истории. За три срока она заработала столь высочайший авторитет, что могла сравниться по своей влиятельности с другим легендарным премьер-министром страны, Уинстоном Черчиллем. В 1990 году, когда Тэтчер оставила свой пост, уже было очевидно, что Британия возродилась, став богаче и могущественнее, чем десять лет назад. И это стало возможным благодаря той, которую называли «женщиной из безнадежно среднего класса». «Я приступила к управлению с одним четко продуманным намерением: изменить английское общество, превратив его из полностью зависимого иждивенца в предпринимателя, уверенного в своем будущем, а нашу нацию «подайте-мне-пожалуйста» в нацию «сделаем-все-сами». Моей целью было, чтобы вместо Англии «посидим-и-подождем» воцарилась Англия «просыпайся-и-иди», — сказала Тэтчер с присущим ей ораторским блеском в одной из своих речей.

Одним из важнейших элементов такой политики стала приватизация государственных предприятий, которые, по мнению Тэтчер, будучи негибкими в силу этой формы собственности, запоздало реагируют на постоянно меняющиеся потребности рынка. Многие из госпредприятий были убыточными и содержались за счет бюджета. В 1984-1987 годах на продажу выставили примерно треть всех промышленных, транспортных и коммерческих структур, находившихся в государственной собственности. Среди них оказались такие гиганты, как British Airports Authority, British Gas, British Telecom, British Energy, Centrica, British Petroleum, British Rail, British Steel и др. Только за первые четыре года приватизационной кампании казна Соединенного Королевства получила 5,2 млрд. фунтов стерлингов. В дополнение к этому правительство Тэтчер примерно в 10 раз сократило все формы субсидирования государственных предприятий и уменьшило льготное финансирование частного сектора.

К концу премьерства Тэтчер уровень безработицы в Британии снизился до 6% по сравнению с 11,9% в 1983 году. Уже к 1987 году число британцев, имевших собственное дело, увеличилось вдвое по сравнению с 1980 годом, достигнув 3 млн. человек. Устойчиво (на 5% в год) росли доходы населения — и, как следствие, личное потребление. К концу 1980-х около 66% британских семей владели собственными домами — это стало возможным после того, как правительство приняло решение продать свыше 1 млн. общественных зданий. Свыше 70% англичан владели автомобилями, более половины подданных британской короны обучали детей в платных учебных заведениях, обеспечивавших высокий уровень образования.

На фоне таких достижений уже мало кто вспоминал об открытом письме в The Times, под которым в 1981 году подписались 364 видных экономиста. Эти ученые мужи  утверждали, что программа Тэтчер не спасет экономику, а, напротив, углубит депрессию
и превратит старую добрую Англию
в руины.

Тем не менее возглавляемые Маргарет Тэтчер консерваторы слишком долго были у власти, и их созидательная сила выдохлась. Несмотря на то что в целом реформы оказались успешными, не все удалось взять под контроль. Например, первоначально жесткая программа борьбы с инфляцией со временем смягчилась, и в 1987 году инфляция снова стала расти. Профсоюзные лидеры, естественно, не унимались, муссируя эту тему. Да и недоброжелателей у премьера всегда было немало, в том числе среди тех, кого раздражают руководители-женщины — тем более если речь идет о такой жесткой и властной женщине, как Маргарет Тэтчер.

Кроме того, премьер совершила несколько тактических управленческих ошибок, которые стали роковыми, — в частности, она предложила ввести непопулярный подушный налог, а затем вызвала настоящий бунт в рядах Консервативной партии, категорически возражая против полного участия страны в европейской денежно-кредитной системе. Она была противницей слишком тесной интеграции с единой Европой, хотя Великобритания стала членом ЕЭС в 1973 году. Евро­пейские «идеалы» наводили на нее тоску», — отмечали советники премьера, а сама Тэтчер так объясняла неприятие объединения с Европой: «Мы в Великобритании не для того успешно ограничивали функции государства, чтобы они были навязаны нам на европейском уровне».

В конце концов в ноябре 1990 года в результате внутрипартийного заговора Тэтчер была смещена со своего поста. Норман Стоун вспоминал, что во время ее последнего выступления перед парламентом в шоке пребывали даже извечные идеологические противники консерваторов — лейбористы-парламентарии «восклицали, что тори, должно быть, сошли с ума, забаллотировав такого уникального лидера».

Пришедшее к власти в 1997 году лейбористское правительство практически не отступало от заложенной консерватором Маргарет Тэтчер экономической модели. Более того, элементы неоконсервативной версии монетаристской модели успешно работают в Великобритании до сих пор. Консерватор Дэвид Камерон, возглавивший кабинет в 2010 году, тоже начал с того, что объявил о массированном сокращении бюджетных расходов на фоне глубокого экономического спада, безработицы и государственного дефицита. Успех преобразований Тэтчер объясняется тем, что она не намеревалась ломать сложившиеся нормы, устои и традиции. Возможно, именно этот важнейший урок и не был усвоен в постсоветской России, когда команда премьера Егора Гайдара, ориентируясь на положительные результаты преобразований в Великобритании и США, применила в начале 1990-х свою версию «шоковой терапии».

Комментарии экспертов

meggy8 copy

Владимир Назаров

 Кандидат экономических наук, заведующий лабораторией бюджетного федерализма научного направления «Макроэкономика и финансы» Института экономической политики им. Е.Т. Гайдара

Каковы, на ваш взгляд, сильные и слабые стороны социально-экономической программы, предложенной Маргарет Тэтчер?

Маргарет Тэтчер реализовала в Великобритании сильную и внутренне согласованную программу, направленную на развитие рынка и конкуренции. Ее основные составляющие:

1) жесткая денежно-кредитная и бюджетная политика, позволившая обуздать инфляцию;
2) снижение налогового бремени и отказ от идеологии поддержки бизнеса за счет бюджетных ресурсов, что оздоровило экономику;
3) масштабная приватизация государственных компаний — от гигантов British Petroleum (аналог в России — «Роснефть»), British Telecom (английский «Связьинвест»), British Airways (аналог — «Аэрофлот») до небольших коммунальных предприятий, — проведенная в интересах среднего класса, а не олигархов;
4) дебюрократизация страны и резкое сокращение численности чиновников при одновременном увеличении оплаты их труда, что повысило эффективность госаппарата и престиж профессии чиновника;
5) реформы в сферах образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения, социальной защиты и трудового законодательства, создавшие некоторый баланс между ограниченными бюджетными ресурсами, обеспечением качества жизни населения и созданием стимулов для повышения эффективности этих социальных систем.

В результате возник так называемый «народный капитализм»: число мелких предпринимателей в обрабатывающей промышленности выросло с 62 тыс. в 1979 году до 106 тыс. человек в 1988 году, доля акционеров — с 7% взрослого населения до 20%. Существенно выросли также стандарты потребления и уровень доходов населения.

Слабая сторона реформ Маргарет Тэтчер — неправильный выбор приоритетов в самом конце ее правления. Вместо того чтобы пугать бедных англичан введением подушного налога, можно было бы существенно увеличить помощь наименее обеспеченным слоям населения, дав им тем самым больше свободы при выборе образовательных и медицинских услуг. Акцент на помощи бедным и расширении права выбора потребителя позволил бы продвинуться гораздо дальше в создании рынка образовательных и медицинских услуг. «Бедные» стали бы союзниками консерваторов в борьбе против неэффективности государственного сектора.

Чему современные политики могли бы поучиться ?

Вере в идеалы и здравому смыслу. Тэтчер верила, что Господь не зря дал людям свободу, и не государству забирать ее под предлогом заботы о всеобщем благе. Она знала, что рынок эффективнее государства. Большинство же нынешних политиков верят лишь в то, что им будет плохо без власти. При этом абсолютно не важно, как ты эту власть используешь. Можно заявлять, что ты либерал, и повышать страховые взносы. Можно считать себя монетаристом и выступать за покупку Федеральной резервной системой казначейских обязательств. Можно объявлять, что борешься с коррупцией, и одновременно переливать бюджетные средства в карманы «эффективных менеджеров», душить свободу слова и имитировать судебную реформу. Для Маргарет Тэтчер это было неприемлемым. Она могла отступить, но никогда не считала отступление победой.

Можно ли провести параллели между преобразованиями в Великобритании и реформами, развернутыми в начале 1990-х в постсоветской России?

Общее направление реформ (например, борьба с инфляцией и приватизация) во многом совпадает. Но масштабы перемен и исторический контекст несопоставимы. Тэтчер могла опираться на более или менее эффективную государственную машину.

В России же в начале 1990-х практически не было государственных институтов, а те, что достались в наследство от СССР, только мешали реформам. Для британского менталитета понятия «иждивенчество» и «большое государство» были наносными, и Тэтчер удалось сравнительно быстро убедить общество отказаться от чуждых идей.

В России же идея сакральности государства не умерла и после развала СССР. Нам предстоит пройти очень долгий путь, прежде чем наше общество обретет свободу, которая даст нам и безопасность, и экономическое процветание.


meggy7 copy

 д-р Джереми Наттал
Университет Кингстон(Лондон, Великобритания)

Что, на ваш взгляд, явилось самой сильной составляющей экономической политики Тэтчер?

Британская экономика, доставшаяся в наследство Маргарет Тэтчер, находилась, возможно, в самой сложной ситуации за весь XX век. Инфляция в 1970-х была настолько высокой, что иногда выражалась двузначными числами. Профсоюзное движение находилось на самом пике — как в количественном отношении, так и в плане политической активности. Некоторые из наиболее радикально настроенных деятелей профсоюзов использовали это, чтобы добиться повышения уровня оплаты труда членов профессиональных объединений. Сама британская экономика находилась на спаде: такие передовые отрасли, как угледобывающая промышленность и судостроение, проигрывали в конкурентной борьбе с соответствующими отраслями других стран.

Тэтчер должна была вдохнуть жизнь в больную британскую экономику, придать динамику ее развитию. Она при помощи законодательных инициатив сумела обуздать профсоюзы и успешно противостояла во время забастовок шахтеров в 1984-1985 годах таким радикалам, как Артур Скаргилл. Чтобы предотвратить постепенное вытеснение частных компаний государственными, Маргарет Тэтчер уменьшила налогообложение физических лиц, приватизировала неконкурентоспособные компании и стала поощрять развитие малого бизнеса. Она самым существенным образом способствовала созданию института частных собственников, предлагая
к продаже акции и продавая муниципальные здания, которые британцы могли купить в собственность. Нет сомнений, что благодаря Тэтчер британская экономика в 1980-е годы возродилась.

В чем главный недостаток — или просчет — ее социально-экономической программы?

Если говорить в общем, то успех Маргарет Тэтчер не был абсолютным. Она подходила к решению проблем в духе своего времени, и это было правильно и необходимо. Но премьер-министр достигала результата за счет жестких и решительных мер, иногда руководствуясь идеологической догмой, которая ставила общество на грань разделения и сотрясала экономику. Можно отметить и недостаточные меры по индустриализации страны, которые могли бы компенсировать потери в тяжелой промышленности Северной Англии, Шотландии и Уэльса. Но Тэтчер была уверена в главенствующей роли финансового сектора лондонского Сити. В итоге почти тотальная отмена госконтроля привела к краху фондового рынка в 1980-х и стала «спусковым крючком» недавнего банковского кризиса в Великобритании. Поощряя динамизм и напор, Тэтчер не слишком сочувствовала тем, кто пострадал от ее действий, — например, трем миллионам безработных. Она слишком пренебрегала некоторыми социальными аспектами — а они не менее важны, чем рентабельность в экономике.

Могли бы современные политики чему-то поучиться у Маргарет Тэтчер?

Тэтчер была «убежденным» политиком, она была твердо уверена в правильности своего видения проблем страны. Такая уверенность в себе была тогда, вероятно, уместна, так как придала Великобритании больше значимости на международном уровне. Но Тэтчер была политическим деятелем своего времени. К концу 1980-х проявились некоторые недостатки ее политики: чрезмерно много идеологии в ее враждебности к Европе, введение непопулярного подушного налога. С тех пор британцы хотят видеть в рядах политиков людей с более умеренными взглядами, способных на компромиссы, готовых слушать идеологических соратников и противников. В целом и Джон Мейджор,и Тони Блэр, и Дэвид Камерон соответствуют этим представлениям.

Каким образом наследие Тэтчер проявляется в современном мире?

Конечно, Тэтчер оставила значимый след в британском обществе, в экономике и политике. Ее наследием стала трансформация экономики, в результате которой была усилена роль рынка и предпринимательства в целом. Тэтчер трижды подряд побеждала на выборах, вынудив Лейбористскую партию при Тони Блэре начать преобразования и превратиться в «Новую Лейбористскую партию». Несомненно, Маргарет Тэтчер была одним из самых значимых британских премьер-министров. Но в конечном счете ее стиль лидерства и напористый подход к внедрению рыночных идеалов не соответствуют более умеренной и уравновешенной философии, которой следуют нынешние британские политические деятели.


Текст: Ольга Венседорина